Разум «не есть принцип свободы, а, напротив, элемент, противоположный свободе и таковым являлся искони. Разумно только необходимое; поэтому философия, имеющая в виду исключительно «постижение разумного».

Георг Фридрих Пухта

Отстаивая центральную идею исторической школы о национальном развитии права, Пухта утверждал, что только с возникновением народов начинается собственная история права, становится возможным его чистое развитие. Для Пухты источником человеческого (т.е. естественного) права (в отличие от божественного, имеющего сверхъестественный характер и получаемого путем откровения) является народный дух, который трактуется им как сознание, «проникающее члены народа, как нечто общее, прирожденное им и делающее их духовно членами этого народа».

Однако то, что источником права является общее сознание народа, объединяющее людей в единый союз, основанный на телесном и духовном родстве, ведет к тому, что право одних народов по необходимости отличается от права других народов: «... особенность юридических воззрений так же, как и язык, принадлежит к характеристическим признакам различной национальности. Как общность права есть одна из духовных связей, поддерживающих народ, так и своеобразное развитие юридического сознания образует один из элементов, отличающих один народ от других».

В то же время необходимо отметить, что у Пухты, как и у Савиньи, учение о национальном развитии права не было теоретически узким, а характеризовалось широкой степенью эластичности объяснительных возможностей.

В частности, не игнорируя реальных фактов рецепции права, которые были связаны в истории человечества с взаимодействием различных народов и не укладывались в рамки исключительно национального правообразования, Пухта, хотя и объясняет их через признание существования общечеловеческих связей, но делает это таким образом, что тем самым теоретически не разрушить основополагающую идею исторической школы о национальном развитии права: «Сами народы представляют собою различные индивидуальности различного рода и направления. Эта индивидуальность составляет то, что мы называем характером народа, поэтому права народов различны; особенность народа проявляется в его праве точно так же, как в его языке и нравах. Различие прав может быть отчасти одновременное (между правами существующих народов), отчасти последовательное во времени.

Уже у отдельного народа замечается это последовательное различие, право его переживает исторические периоды развития; такой процесс развития права бывает и в человечестве, в котором каждый народ имеет свое особенное участие. Каждый народ есть звено великой цепи, простирающегося от сокрытого во мраке начала сего века до его грядущего конца. Право отдельного какого-либо народа не есть право, исключительно принадлежащее этой народной индивидуальности, оно таковым кажется, когда мы ограничиваемся современностью народов, в преемстве же народов оно одинаково принадлежит всему человечеству. Этот процесс развития права передается от одного члена к другому, от одного народа к другому, следующему за ним, отчасти инстинктивно, отчасти сознательно».

Если это вышесказанное не принимать во внимание, то было бы совсем не объяснимо, почему и Савиньи и Пухта уделяли такое большое внимание в своей научно-литературной деятельности изучению римского права (взять, например, 8-томную «Систему современного римского права» Савиньи или «Курс римского гражданского права» Пухты), а не сосредоточились целиком и полностью на исследовании германского права. Это позволяет также оценить степень объективности филиппиков Р. Иеринга по поводу его утверждений, что историческая школа впадает в противоречие, когда берет под защиту римское право вместо того, чтобы стремиться его изгнать.

Возникнув из народного духа, право, по мысли Пухты, не сводится только к законам, а выражается в трех формах: во-первых, как обычное право, т.е. как непосредственное убеждение членов народа, проявляющееся в их действиях; во-вторых, как законное, или промульгированное право, т.е. как осуществляемое верховной властью воплощение общей воли посредством законов; в-третьих, как право науки или право юристов.

Пухта отмечал, что наиболее непосредственно с народным духом как источником всякого человеческого права, связано обычное право. В промульгированном праве согласование содержания закона с народным духом осуществляется таким образом, что «закон, изданный конституционным порядком, имеет уже силу права, общей воли, не ради содержания его, а по форме выражения».

Данное понимание природы права для Пухты с необходимостью предполагает, что право «создается впервые не государством, напротив, последнее предполагает уже правовое сознание, право, в охранении которого состоит главная задача государства ... Начало права лежит вне государства, причем имеется в виду не только сверхъестественное его происхождение – путем заповедей Божьих, но также и естественное – путем национальной воли. Эта воля не есть воля народа как составной части государства, но народа как естественного союза, составляющего фундамент государства. Государство предполагает право, но, в свою очередь, служит необходимым восполнением последнего…».

Значительный интерес представляет понимание Пухтой особенностей частного публичного права. Различая частное и публичное право, Пухта подчеркивает следующее: отношения между верховной властью и подвластными ей немыслимы без признания за последними также публичных прав. Обращая внимание на то, что господство верховной власти над подданными есть господство над лицами, а не вещами, он исходит из недопустимости распространять принципы частного права на государственное: «...мы должны смотреть на то смешение государственного и частного права, которое представляет собой феодальная конституция, как первая ступень развития государства. Напротив, само по себе воззрение на верховную власть, как собственность на землю и людей, не может иметь никакого притязания на подобную апологию; такое воззрение, несмотря на то, что феодальная конституция была в прежнем периоде соответствующим выражением монархии, никогда не согласно ни с существом монархии, ни с какой-либо другой конституцией государства».

Последовательно выступает Пухта и за судебную защиту не только частных, но и публичных прав граждан, относя осуществление правосудия к важнейшим задачам верховной власти.

Для понимания теоретических особенностей исторической школы особого внимания заслуживают взгляды Пухты на отношение философии права и юриспруденции (правоведения). Он утверждает, что как без философии права, так и без юриспруденции изучение права невозможно, их существование взаимно предполагает наличие друг друга как самостоятельных видов юридического познания. По мысли Пухты, философии права следует изучать не то идеальное право, которое должно было быть с точки зрения постулатов всеобщего разума, и не то действительное право, которое составляет лишь его разумный элемент. Объект философии права иной. Она, как и юриспруденция, исследует положительное право без каких-либо изъятий в нем, делая предметом своего изучения, в отличие от правоведения, следующие его аспекты: «Истинная задача философии права – исследовать это право, как член высшего организма, для чего особенная наука не имеет средств. Прежде всего философии предстоит указать, как этот член мирового организма произошел из целого, как возникло право вообще, каким образом человечество дошло до права. Юриспруденция поэтому может получить понятие права только от философии, ибо понятие это покоится на отношении к остальным членам общего организма. Начало только тем определяется, что идет дальше его пределов, ко всему предшествующему, следовательно, к чему-либо другому, что не лежит уже в области отдельной науки предмета. Право, как член целого имеет в нем и с ним историю. Эта история права в одном целом человеческого духа составляет для философии другую часть ее задачи Философия права должна исследовать начала права и его дальнейшее развитие при посредстве истории человечества до последнего его совершенства». Что касается юриспруденции, то предметом ее изучения является положительное право «как особый организм», независимо от его качеств как члена целого».